Иду домой. Уж вечереет.
Весна, но солнце слабо греет.
Морозец лёгкий и снежок,
Легко дышать так, хорошо!

Вдруг вижу, воробей лежит,
Ещё один к нему спешит.
Нет, не спешит, а, накренясь,
Бочком, бочком, и рядом – хрясь!

Припал к лежащему. А тот
Совсем плохой, не подаёт
И признаков, что он живой.
И этот сникнул головой.

Замёрзли, что ли? Боже мой!
Хотел пройти (мы стороной
Частенько трупики обходим,
Когда на улице находим),

Но тут остановился: «Может,
Он жив ещё? А кто поможет?..
Пожалуй, в шапку положу».
Поднял обоих: «Погляжу,

Что сделать я для них смогу.
Теплее в шапке, чем в снегу».
И, чтоб согреть их хоть немножко,
Прикрыл воробушков ладошкой.

Вдруг, чую, стали шевелиться!
«Ура! Им нужно бы напиться!»
И тут же, ну, скажи на милость,
Вода откуда-то явилась.

Ожили птенчики мои!
Чирикнули. Не соловьи,
Но мне приятен их «чирик»,
Как у младенцев первый крик.

И – на крыло! «Счастливый путь!
Сказать спасибо не забудь!»
«Спасибо! Мы вас не забудем!
И вам, и всем хорошим людям!»

«Вот, с воробьями говорю.
К чему бы это?.. Я же сплю!»
И улыбнулся: «Представляю,
Как зачирикает их стая!»